Политический кризис в Бельгии предвосхищает будущее Европы

Бельгия только что побила мировой рекорд, потратив максимум времени на создание правительства. Напряженные отношения между разноязыкими частями страны служат уроком для остальной Европы. В то время как Евросоюз укрепляется, а государственные правительства слабеют, этнические группы требуют большего самоопределения в регионах Европы.

Брюссель вмещает две политические арены, большую и малую, которые расположены на расстоянии нескольких шагов друг от друга. В темных, извилистых коридорах бельгийского парламента представители Фландрии из северной Бельгии, говорящие на нидерландском языке, оказались в тупике вместе со своими франкоговорящими коллегами из южного региона Валлония, и это может разделить королевство на части. Лишь в пяти шагах отсюда, на Рю де ла Лои номер 175, находится квадратное здание из стекла и бетона, где располагается Совет Европейского Союза, главный руководящий орган ЕС.

Именно здесь создается дивный новый мир, каким его видят лидеры ЕС. Именно здесь политики планируют будущее континента, и символом этой системы является Президент Европейского совета, Херман Ван Ромпей (Herman Van Rompuy).

Многие годы Ван Ромпей находился по другую сторону рва, который разделяет государственных и международных политиков, работающих в Брюсселе. До того, как Ван Ромпей взлетел на ключевой пост Евросоюза в декабре 2009 года и оказался во главе политического блока, состоящего из 500 миллионов человек, худощавый уроженец Фландрии был спикером бельгийского парламента, а затем стал премьер-министром страны. Все это закончилось на другой стороне Рю де ла Лои – как раз там, где разыгрался последний политический кризис Бельгии.

С момента проведение парламентских выборов прошло более 270 дней, и новое правительство до сих пор не сформировано. Возмущенные бельгийцы испробовали массу способов в попытке уговорить своих избранных представителей достичь соглашения. Они прибегали к крупномасштабным демонстрациям, публичным стриптизам и даже объявили революцию имени картофеля-фри с ироническим намеком на свою любимую еду.

Безрезультатно. Вместо нового политического руководства Бельгия ставит новый рекорд: ни в одной из стран мира – даже в Ираке – переговоры о создании правительства не длились так долго.

«Так не может продолжаться»

Соперничество между лингвистическими сообществами Бельгии давно перешло во взаимные упреки. Фламандцы, говорящие по-нидерландски, обвиняют в безвыходном положении франкоговорящих валлонов, заявляя, что южане-валлоны просто хотят жить за счет более преуспевающего севера. Валлоны парируют, что фламандские националисты застопорили переговоры, чтобы добиться еще большей автономии.

«Единство дает силу» - таков государственный девиз страны. Эта фраза выгравирована на стене зала пленарных заседания парламента, где собирается Палата представителей. Фламандские члены парламента могут видеть девиз со своих мест в правой части зала, тогда как валлонские представители сидят слева. Между ними сидит Каттрин Жаден (Kattrin Jadin). Как представитель немецкоязычного меньшинства (74000 человек) своей страны она наблюдает тупиковую ситуацию, сложившуюся между двумя этническими группами с растущим беспокойством. «Это игра в покер, в которой никто не хочет потерять репутацию перед своими избирателями, - говорит она. – Но это не может так продолжаться».

Ситуация в Бельгии похожа на результат блестяще дьявольского плана воинствующих противников ЕС. По горькой иронии, главная цель Евросоюза, состоящая в сохранении культурного разнообразия под общей политической крышей, сейчас выглядит провалом в одной из стран-основателей, той самой стране, столица которой десятилетиями размещала на своей территории штаб-квартиру высокооплачиваемых поборников европейских идеалов.

Шестьдесят процентов населения Бельгии, состоящего из 11 миллионов человек, являются фламандцами, оставшиеся 40% в большинстве своем – валлоны. Веками две этнические группы были аккуратно разделены древним культурным барьером: бывшей военной дорогой, отделявшей Римскую Империю на юге от варварских орд с севера.

Геополитический динамит

После отделения Бельгии от королевства Нидерландов в 1830 года унаследованная политическая расстановка сил была позднее увековечена в конституции страны. Новым официальным языком страны стал французский, а управляла ею франкоязычная буржуазия.

Только в 1966 году Фландрия догнала свою южную соседку по экономическим показателям. Незадолго до этого административно-территориальное деление Бельгии было утверждено с помощью создания языкового барьера между «германскими» фламандцами и «латинскими» валлонами. С тех пор автономия разных регионов усилилась пятью государственными реформами, что ужесточило напряжение между основными этническими группами. Победа фламандского националиста Барта Де Вевера (BartDeWever) на выборах в июне 2010 года превратила споры о языковых законах и группах в геополитический динамит.

Де Вевер, чья партия N-VA обладает парламентским большинством, объявил о своем намерении сидеть и ждать, пока Бельгия «испарится». Валлонский социалист Поль Маньетт (Paul Magnette), все еще занимающий должность министра энергетики, уже составил список возможных сценариев. Если Бельгии суждено распасться, он советует валлонскому югу воздержаться от объединения с Францией. «Если нам когда-нибудь придется присоединиться к другой стране, тогда самым многообещающим шансом для нас является Германия», - говорит он.

Такой вопрос вряд ли возникнет, считает профессор философии Филиппе Ван Парийс (Philippe Van Parijs), один из ведущих представителей борцов за предотвращение распада Бельгии. «Но если бы не Брюссель, мы бы давно последовали примеру Чехословакии, которая мирно развалилась, - признает он. – Ни одна этническая группа не может или не хочет жить без столицы». Ван Парийс, сухощавый интеллектуал, регулярно приглашает академиков и политиков с обеих сторон на переговоры в библиотеку своей виллы в Брюсселе.

«Бельгийцевнесуществует»

Так как же разрубить этот гордиев узел? Решение состоит в масштабной реформе государства, убежден Ван Парийс. «Брюссель, в котором живет так много иностранцев, должен официально утвердить три языка: фламандский, валлонский и английский, - говорит Ван Парийс. – Кроме того, Брюссель, Фландрия, Валлония и немецкоязычное сообщество должны стать независимыми самобытными образованиями внутри Бельгии». В конце концов, бельгийская столица, которая также по совпадению является столицей Фландрии, и стала яблоком раздора между фламандцами и валлонами именно потому, что в настоящее время ее основное население говорит на французском языке.

В политических дебатах в Бельгии полностью игнорируется тот факт, что каждый шестой житель Брюсселя – марокканского происхождения, и что некоторые районы города, такие как Моленбеек, населяют преимущественно выходцы из Северной Африки. Но, в отличие от остальной Европы, в стране не ведутся споры об иммиграции, так как фламандцы и валлоны уже заняты собственной взаимной враждой.

Суть проблемы заключается в вопросе о том, является ли существование бельгийского государства результатом лжи во спасение времен лихой сепаратистской юности: иллюзии, что может существовать такое понятие, как бельгийская нация. «Ваше Величество, бельгийцев не существует», - эту знаменитую фразу произнес валлонский социалист Жюль Дестре (Jules Destrée) в присутствии короля Альберта I (Albert I) почти 100 лет назад.

В 2007 году, когда журналист попросил Ива Летерма (Yves Leterme) спеть государственный гимн своей страны, человек, который формально все еще является премьер-министром Бельгии, выдал «Марсельезу» - национальный гимн Франции. После последних выборов людям, которые должны были вести переговоры о формировании коалиции от лица сильнейших партий в парламенте, а именно фламандским политикам Де Веверу и его валлонскому коллеге Элио Ди Рупо (Elio Di Rupo), пришлось обменяться номерами телефонов, потому что они раньше мало общались друг с другом.

Типичные реакции бельгийцев на подобные странности варьируются от беспомощного пожимания плечами до комментариев о том, что страна, давшая миру художника Рене Магритта (René Magritte), должна иметь сюрреалистический генофонд. Более вероятным объяснением является то, что Бельгия переживает феномен, который можно увидеть по всей объединенной Европе. Чем сильнее становится Евросоюз с базой в Брюсселе, и чем слабее страны-участницы, тем громче призывы мелких, давно ущемляемых этнических групп к самоопределению внутри регионов Европы.

Шотландцы, каталонцы, баски и корсиканцы с интересом следят за событиями в Бельгии, частично из любопытства по поводу того, чем все это кончится, а частично потому, что фламандцам удалось сделать свое стремление к созданию отдельного государства политической повесткой дня, даже несмотря на то, что над их языком давно потешаются, называя его языком фермеров и прислуги.

«СмоемБельгию»

РоэльДеЛеенер (Roel De Leener), глава Language Action Committee (TAK), еще с юности борется за права фламандцев. За годы учебы в Брюсселе он узнал, каково быть фламандцем в столице Фландрии и при этом чувствовать себя иностранцем, которого никто не понимает. С тех пор Де Леенер стал отцом и разработчиком бизнес-программ. Но в свободное время он рисует языковые границы прошлых веков на дорогах и по всему Брюсселю, чтобы обозначить границы будущего государства.

Де Леенер и такие, как он, считают себя провокаторами и проказниками в стиле ситуационистов. Они разъезжают по стране под логотипом TAK «Смоем Бельгию», на котором изображен бельгийский трехцветный флаг (с черной, желтой и красной вертикальными полосами), висящий над унитазом. «Это не насилие, - говорит Де Леенер, который любит громко высказываться на заседаниях в здании муниципалитета с валлонскими мэрами. – Это просто сотрясание пространства, не более. Нас всегда отпускают в течение 12 часов».

Де Леенер требует независимой Фландрии со столицей в Брюсселе. Он отмечает, что победа Барта Де Вевера на выборах принесла широкую поддержку его раскольническим планам. «Сорок пять процентов фламандцев сейчас поддерживают независимость, а 80% согласились бы на федерацию, состоящую, по сути, из двух независимых государств, - рассказывает он. – До недавних пор из-за наших методов нас считали правыми экстремистами, но теперь мнения изменились».

Забросанные камнями

Однако преднамеренная тактика игры с огнем стала для активистов TAK более рискованной. Когда активисты TAK, несущие флаг Фландрии, недавно присоединились к про-бельгийским демонстрантам, их забросали камнями и пивными банками.

Годом раньше TAK сравнительно легко отделалась после акции у памятника на Холме Льва в Ватерлоо, около 15 километров к югу от Брюсселя, на языковой границе валлонского региона. В 1815 году на этом месте произошло сражение, в котором герцог Веллингтон нанес поражение французскому императору Наполеону, проложив, таким образом, путь к возрождению Европы. Фламандские и валлонские солдаты в основном сражались на противоположных сторонах.

Как признают Де Леенер и его друзья, они до сих пор не могут понять, за что их арестовали. В конце концов, они просто обложили 28-тонного бронзового льва на холме кругом из флагов Фландрии и установили баннер, гласивший, что «Языковые границы – это границы государства». «Знаете, в какую сторону смотрит лев? – спрашивает один из активистов TAK. – Конечно, на Юг: на Францию, откуда идет опасность».

Ватерлоо, где происходило эпохальное сражение, превратилось в городок, который теперь находится в центре бельгийских этнических стычек. Фламандская сторона жалуется на так называемое «нефтяное пятно» вдоль языковой границы, имея в виду массовое расселение франкоговорящих жителей Брюсселя в близлежащей сельской местности.

Шести регионам, известным как «сообщества языковых границ», отведено специальное место в разделах бельгийского законодательства. Эти муниципальные образования находятся на фламандской территории, но большая часть их населения является франкоговорящим. Время от времени возникают кафкианские бюрократические перепалки. Например, правительственные чиновники должны следить, чтобы собрания местного совета проводились на фламандском, а также за тем, чтобы полки библиотек лишь на четверть были заполнены литературой на французском языке – независимо от того, какой родной язык у местного населения.

Рот заклеен скотчем

Дамиен Тьери (Damien Thiéry), мэр одного из сообществ, привязан к стулу упаковочным шпагатом, а его рот заклеен скотчем. Тьери проводит этот день с двумя джентльменами, связанными так же, как и он, в здании фабрики в Брюсселе. Фотограф Мишель Лорио (Michel Loriaux) хочет, чтобы это выглядело как захват заложников.

Фотография Лорио должна символизировать все, что в Бельгии пошло наперекосяк. Для этого снимка он собрал трех известных мэров со всей страны. Хотя Дамиен Тьери и его коллеги были избраны на эти посты еще в 2006 году, они еще не приступали к выполнению своих обязанностей. Причина? Три франкоговорящих чиновника отправили своим валлонским избирателям во фландрийских округах предвыборные документы на французском языке. Однако бельгийским законодательством оговорено, что такие материалы вначале следует рассылать на нидерландском – языке, непонятном большинству валлонов.

Из-за этого фландрийское правительство отказалось назначать выбранных мэров. «Официально я не являюсь главой своего муниципалитета, хотя я все еще могу выполнять свои обязанности», - шутит Тьери, как только фотограф снимает скотч с его рта и развязывает его. Он хочет использовать фото с «заложниками» в своей предвыборной кампании. «Мы просто ждем нужного момента», - поясняет он.

«Что за странное создание»

Если Бельгию реорганизуют или даже поделят на две части, небольшой городок Синт-Генесиус-Роде наверняка окажется в центре всеобщего внимания. Он находится как раз между Брюсселем и Ватерлоо, являясь, таким образом, бельмом на глазу для валлонов, которые хотели бы объединить два жилых района.

Большую часть населения Синт-Генесиус-Роде составляют франкоговорящие богачи, многие из которых предпочитают жить отдельно от своих фламандских соседей в виллах, скрытых за высокими стенами. Оставшиеся фламандцы гнездятся вокруг церквей, где можно найти пабы с меню только на нидерландском языке.

Но самый известный фламандец этого города знаменит своей трезвостью. По воскресеньям он ездит на велосипеде в церковь на мессу, затем сразу же отправляется обратно к своему дому из голландского кирпича. Иногда можно увидеть, как он пишет в лесу. «Херман-Хокку», как его здесь прозвали, - поклонник японской поэзии. Одно из его произведений в переводе звучит так: «Снежной ночью/ Сова кричит в тишине/ Что за странное создание».

Этот скромный поэт – Херман Ван Ромпей, бывший премьер-министром Бельгии, когда вспыхнул национальный кризис. Но даже этот человек, известный своими выдающимися способностями дипломата, не смог предотвратить все большее отдаление фламандцев и валлонов, потому что его освободили от должности – чтобы он мог занять высший пост в Европейском Союзе

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]